Россия станет следующей после Сирии и Ирана
Не успел Рамзан Кадыров подметить в своем коллеге из соседней Ингушетии недостаточное рвение в борьбе с террористами, как террористический акт произошел в его собственной столице. И это обещает стать настоящей сенсацией, так как в последнее время Чечню считают чуть ли не самой спокойной республикой Северного Кавказа потому, что глава республики беспощадно расправляется с боевиками и зачищает любые ростки ваххабизма.
Насколько эта легенда соответствует действительности, трудно сказать, так как цельной картины, которая описывала бы ситуацию в этом регионе, нет. Имеются ленты информационных агентств, в которых практически каждый день появляется информация о нападениях, подрывах, убийствах и перестрелках. Но можно ли хоть что-то понять из отрывочных сообщений о бое на окраине Нальчика, перестрелке в Махачкале, обстреле колонны внутренних войск в Ингушетии или переданных правоохранительным органам неким пожилым чеченцем 175 кг взрывчатки?
Понять можно лишь одно – террористическая война идет на спад. Общее число терактов и подрывов на Северном Кавказе в 2011 году по сравнению с 2010-м сократилось в 1,5 раза: с 240 (23 из них - с участием смертников) до 167 (14 из них - с участием смертников). В Дагестане дела обстоят хуже всего. На его долю в прошлом году пришлось более половины всех эксцессов. Второе место занимает Ингушетия (29), третье - Чечня (26), за ней - Кабардино-Балкария (21). Остальные республики могут похвастаться ситуацией еще более благостной. Даже пошла на спад суета вокруг подогреваемого из-за границы проекта "Великая Черкесия".
Есть соблазн найти объяснение этому относительному спокойствию изменением подходов к решению экономических, политических, социальных, а также других проблем региона. Тем, что новые главы республик ищут общий язык с оппозицией, Москва справно финансирует экономику, бизнес занят экспансией в соседние регионы, правоохранительные органы борются с коррупцией, молодежь растрачивают свою энергию в городах Центральной России, а полиция и спецслужбы занимаются ловлей и отстрелом боевиков.
Все это, действительно, так, но главная причина затишья - оскудение финансовых потоков, которые подпитывают северокавказских боевиков. Когда началась "арабская весна", главным спонсорам – Катару и Саудовской Аравии – стало не до того: усилия этих стран сосредоточились вначале на Ливии и Египте, затем на Сирии, вслед за которой, судя по всему, наступит очередь Ирана. Нездоровое оживление в мусульманских регионах России начнется, как только перезагрузка Большого Ближнего Востока будет завершена, и готовиться к этим новым атакам стоит уже сейчас.
Однако здесь возникают проблемы, связанные не только с социальным неблагополучием, гипертрофированным развитием горизонтальных связей, наглостью элит и экономическими трудностями, но еще и с конфликтами между лидерами северокавказских республик. Бывшие президенты, которые отказались от этого высокого статуса по воле федерального центра, по- своему замечательные и, в то же время, непростые люди, между которыми нет согласия по многим управленческим и политическим вопросам.
Главы Чечни и Ингушетии на прошлой неделе предъявили публике вершину айсберга этих отношений, когда устроили словесную пикировку вокруг подрыва боевиков в ингушском селении Галашки, в котором в мае 2000 года там была уничтожена колонна российского МВД. Осенью 2002 года отряд Руслана Гелаева, известного своими рейдами в Ингушетию, Чечню и Абхазию, пытался захватить село, а каждый год с появлением "зеленки" боевики с боями шли мимо него из Панкисского ущелья в Чечню.
Начались разногласия с того, что ингушской стороной взрыв был квалифицирован как "случайный подрыв во время изготовления бомбы", а Кадыров настаивал, что это была спецоперация чеченского УФСБ и Гудермесского РОВД по уничтожению боевиков, которые напали в августе 2010 г. на село Центорой, родовое гнездо Кадыровых. Дальнейший обмен репликами был похож на дурной анекдот.
Евкуров съехидничал, сказав: "нет, они сами подорвались", а когда стало известно, что они находятся в розыске по линии чеченского МВД, "мы вам их отдали, но если под спецоперацией подразумевается то, что сотрудники правоохранительных органов Чечни приехали и забрали два трупа и одного раненого, мы готовы подтвердить, что была спецоперация".
На эти слова Кадыров возмутился и заявил: "да вы даже не заметили", как проводилась спецоперация на вашей территории, "а потом хотели примазаться к ней. Если бы мы согласились на подлог, для Евкурова это была бы спецоперация, если нет, то это случайная смерть".
В ответ лидер Чечни припомнил своему соседу все, что можно: и неоправданное внимание к пограничному вопросу раздела Сунженского района бывшей Чечено-Ингушетии, который возник еще в 1991 году и который Кадыров считает пустой формальностью, и отказ от проведения совместных операций. Кадыров стал упрекать Евкурова в нежелании бороться с боевиками, отметив, что не чувствует заинтересованности в наведении порядка и пообещал без помощи Евкурова, самостоятельно, навести порядок в ингушских селах, в которых, по данным чеченской стороны, скрываются боевики, и оказать народу Ингушетии любую помощь в борьбе с террористами.
До сих пор неизвестно, как отнеслись к перепалке двух лидеров в Москве, однако Евкуров поспешил согласиться с тем, что "с боевиками необходимо беспощадно бороться", отметив, что Рамзан Кадыров использует свои методы, а он свои. И, подчеркнув, что в Священный месяц Рамадан, когда Всевышний велит прощать друг друга, он, как старший по возрасту, не станет комментировать резкие высказывания своего оппонента.
Между лидерами соседних республик фактически нет ничего общего. 36-летний Кадыров стал президентом, когда ему исполнился 31 год, воевал на стороне боевиков в первую чеченскую, вместе с отцом перешел на сторону Федерального центра во время второй. Позиция сына и отца носила принципиальный характер: выбирая между ваххабизмом и Россией, они выбирали Россию. Младший Кадыров наводит порядок в республике жесткой рукой, называет боевиков бандитами, шайтанами и преследует их как кровных врагов, убивших его отца.
У 49-летнего Юнус-Бека Евкурова совсем иной бэкграунд. Будучи кадровым военным, чем все сказано, он проходил срочную службу, закончил Рязанское училище ВДВ, Военно-инженерную академию им. Фрунзе, занимал командные посты в системе ВДВ, участвовал в чеченских войнах и марш-броске на Приштину. Став президентом Ингушетии осенью 2008 года, во времена, когда в республике было неспокойно из-за конфликтов между ее прежним руководством и оппозицией, Евкуров смог найти общий язык с оппозицией, духовными лидерами и населением. С тем чтобы убедить молодежь вернуться к нормальной жизни, в отношении боевиков он делает ставку на работу со старейшинами кланов и родственниками.
Кадыров – это напор, пассионарность и бескомпромиссность, человек, ощущающий себя наследником погибшего отца и воспринимающий свое положение как исполнение некоего высшего долга, а не как службу, что, влечет за собой всяческие перегибы. Евкуров же – человек системы, для которого президентство стало еще одним назначением, лидер, добросовестно и честно решающий непростые задачи, предпочитая мягкие методы работы.
Каждый подход имеет свои минусы и плюсы, а соперничество Евкурова и Кадырова за лидерство в регионе выглядит неразрешимым, так как Москва не может отдать предпочтение ни тому, ни другому. Тем более что в экстремальных ситуациях, которые, судя по всему, неизбежны, будут востребованы как темпераментный напор одного, так и рассудительность другого.