История персонажа
Полиграф Шариков – плод опасного врачебного эксперимента, затеянного в 20-ых годах прошлого столетия в произведении Михаила Булгакова «Собачье сердце». Несмотря на то, что это отрицательный персонаж, в книге и фильме режиссера Владимира Бортко он вышел невероятно обаятельным. Секрет кроется в том, что пес, как и получившийся из него человек, не виноват в игре против природы, которую затеяли люди. Свою лепту внес в формирование харизматичного образа и Владимир Толоконников, гениально сыгравшего роль в картине Бортко.
История создания
Долгий путь нового произведения с фантастическим сюжетом и моральной подоплекой к читателю начался в 1925 году. Михаил Булгаков задумал написать необыкновенную историю эксперимента человека над природой под названием «Собачье счастье. Чудовищная история».
Повесть должны были напечатать в журнале «Недра», однако двери к публикации с грохотом захлопнулись после ее презентации на литературном собрании «Никитские субботники». О том, что свет увидела вещица «враждебная, дышащая презрением к совстрою», узнали власть предержащие из доноса, и произведение запретил сам Лев Каменев.
В квартиру автора «Собачьего сердца» тут же явились с обыском, отобрав два экземпляра рукописной повести. Впрочем, литературный труд в 1960-ые годы попал в виде копии в самиздат, а затем оказался за границей. Спустя 20 лет на родине решились, наконец, напечатать книгу в журнале «Знамя», но она сильно отличалась от оригинала. То, что в реальности написал Булгаков, читатели получили только в начале перестройки.
Имя для бездомного пса Михаил Афанасьевич выбрал обычное, хотя очеловеченному персонажу впоследствии оно не понравилось. Шарик – это значит «упитанный и круглый», что никак не подходит рваной и худой собаке. Герой с трудом, но смирился с именем, взяв его в качестве фамилии.
А вот насчет Полиграфа Полиграфовича мнения исследователей разделились. Одни считают, что автор вручил право выбора имени-отчества персонажу – Шариков узнал, что именины приходятся на день полиграфиста. Другие видят отсылку к детектору лжи, которую Булгаков сделал специально, ведь аппарат позволяет изучать психофизиологические особенности живых существ.
Биография и сюжет
В повести российский прозаик рисует Москву 1927 года. Биография собаки без рода и племени не завидная: с детства скитается по подворотням города в поисках еды. Пес далеко не глуп: рассуждает о смысле жизни, читает вывески магазинов и кабаков и делает выводы о людях. Так, животное недолюбливает дворников, которые гоняют его метлой, подмечает, что машинистка в фильдеперсовых чулках бедна и поэтому ходит на обед в пролетарскую столовую. А еще в душе пса теплом отдаются воспоминания о поваре Власе, не жалеющем мясных косточек для хвостатого бродяги.
Однажды судьба сводит бездомного пса с Филиппом Филипповичем Преображенским, врачом, специализирующимся на омоложении людей. Ошпаренного кипятком Шарика профессор сначала накормил вкуснейшей колбасой, а затем и вовсе пустил жить в квартиру из семи комнат. Преображенский задумал гениальный эксперимент по пересадке животному человеческих семенников и гипофиза – железы, отвечающей за рост и развитие. Донором выступил умерший пьяница и рецидивист Клим Чугункин, подрабатывающий в кабаках балалаечником.
Эксперимент хоть и удался, но качество оказалось плачевным. Характеристики нового члена общества ужасали профессора: симпатичный и добрый пес превратился в человека, в котором смешались все пороки донора. Шариков так же, как Клим, любит выпить, дебоширит и скандалит с хозяином дома, презирает его за интеллигентность и дворянские нравы. Воспитательные меры не приводят к успеху. Описание внешнего вида тоже внушает отвращение: Шариков стремится выглядеть как франт, ходит в пиджаке и галстуке, но одежда подобрана безвкусно, к тому же порванная и грязная.
Дальше – больше. Полиграф Полиграфович попадает под влияние председателя домкома Швондера, получает паспорт и заступает на службу душителем котов в учреждение очистки столицы от бездомных животных. Дружба со Швондером обогащает лексикон вчерашней собаки социалистическими лозунгами, обидными высказываниями в адрес профессора. А в разум заселяются убеждения, что Шариков – представитель пролетариата, страдающий от притеснений буржуев.
Получеловек-полусобака угрожает «родителю» судами за нелегальную операцию по пересадке человеческих органов и намекает о своем праве на «шикарные жилищные условия». Филипп Филиппович понимает, что, по сути, случилось своеобразное воскрешение погибшего уголовника и алкоголика Чугункина.
Разочаровавшись в результатах эксперимента, Преображенский приходит к выводу, что играть с природой бессмысленно и даже опасно. И после очередного дебоша, во время которого у Шарикова в руках оказался револьвер, профессор вместе с помощником Борменталем решает поставить все на свои места. Повторная операция возвратила в жизнь прежнего пса, чуткого, кроткого и умеющего сострадать людям.
Экранизации
«Собачье сердце» вошло в кинематограф дважды. Впервые повесть российского писателя экранизировал итальянец Альберто Латтуада, изменив фамилию персонажа на Бобикова. Плод смелого врачебного эксперимента в фильме 1976 года сыграл Кочи Понзони.
Яркой постановкой в кино стала картина советского режиссера Владимира Бортко. В 1987 году ему поступило предложение от главы телеобъединения «Ленфильм» снять фильм по мотивам булгаковского произведения. Во время чтения журнала с публикацией повести Владимир Владимирович сразу понял, что его постановка выйдет в черно-белых тонах.
Исполнителя роли очеловеченной собаки разыскивали по всему Союзу. На воплощение харизматичного образа претендовали даже Алексей Жарков и Николай Караченцов, но победил еще неизвестный в кинокругах Владимир Толоконников, скромно трудившийся в алма-атинском театре. Бортко актер понравился по фотографии. Позже режиссер признавался:
«Типаж – то, что нужно. Узкая полосочка лба над выпуклыми надбровьями, тяжкий взгляд колючих глазок из-под мохнатущих бровей и оскал крупных зубов».
А на пробах Бортко выходил из комнаты, чтобы просмеяться. Особенно впечатлила создателя картины сцена со стопкой водки. Он вспоминал:
«Володя убил меня в тот же миг, как сделал глоток водки со словами: «Желаю, чтобы все!». Он так убедительно хмыкнул, так хищно дернулся его кадык, что я утвердил его, не колеблясь».
В итоге персонаж Толоконникова, получившись не столько отрицательным, сколько обаятельным, превратился в кумира миллионов людей. Между тем, на съемках актер постоянно оставался недоволен своей игрой, просил о дополнительных дублях.
Пес, сыгравший Шарика, тоже достоин внимания. В образ блестяще вжилась «дворянин» Карай, которого еще щенком подобрала в гаражах москвичка Елена Никифорова. На роль пробовались 20 собак, но авторы фильма выбрали Карая за то, что он «дворняга в чистом виде» и обучен десятку простых трюков – ходить на задних лапах, лаять на кошек (хотя делил кров с котами), сидеть «зайчиком». В дальнейшем пес сделал неплохую кинокарьеру: в копилке Карая короткометражка «Переэкзаменовка», сказка «Рок-н-ролл для принцессы», фильмы «Навеки 19-летние» и «Свадебный марш».
Интересные факты
- Актеров на все роли в советском «Собачьем сердце» подбирали с трудом. Например, через кастинг прошли, но не попали в список исполнителей Семен Фарада (пробовался на роль Швондера) и Леонид Броневой (профессор Преображенский). В итоге эти образы воплотили Роман Карцев и Евгений Евстигнеев.
- Собака Карай в роли Шарика показалась режиссеру слишком лощеной и гладкой, поэтому пес во время съемок носил грим из желатина, с помощью которого шерсть делали клочкастой.
- Вульгарные частушки для Полиграфа Шарикова, которые тот распевал в картине, придумывал знаменитый бард Юлий Ким.
- Памятник героям повести – профессору Преображенскому и Шарикову – с 2010 года украшает харьковский ресторан-трактир «Шарикоff».
- Псевдоним Полиграф ШарикOFF носит белорусский певец Сергей Пархоменко, прославившийся хитом «Черный бумер». В 2015 году исполнитель покорил новую вершину, представив на суд поклонников первый сингл-проект «Харизма».
Цитаты
«Абыр-абырвалг!»
«Бить будете, папаша?»
«Пойти, что ль, пожрать. Ну их в болото».
«Дай папиросочку, у тебя брюки в полосочку!»
«Я без пропитания оставаться не могу, где же я буду харчеваться?»
«А то пишут, пишут… Конгресс, немцы какие-то… Голова пухнет. Взять все, да и поделить».
«А мы кошек душили-душили…»
«Я не господин, господа все в Париже!»
«Вот все у вас как на параде. Салфетку — туда, галстук — сюда, да «извините», да «пожалуйста-мерси», а так, чтобы по-настоящему, — это нет. Мучаете сами себя, как при царском режиме».
«В очередь, сукины дети, в очередь!»
